о профессии консультанта.

Зиновьева Елена Викторовна.

 

Темы для обсуждения

 

 

1.Основныемотивы выбора профессии консультанта и ихвлияние напроцессконсультирования

2.Роль ценностей, убеждений и личностных качествконсультанта впроцессе консультирования

3.Проблема выбора собственной теоретическойконцепции: стиль работы

4.Эмпатия-«ключ к успеху» в работе консультанта?

5.Консультант на работе и дома, проблема профессионального выгорания

6.Профессиональная подготовка консультанта

7.Интуиция и творчество

Прочитать Дж. Бьюдженталь «Искусствобыть психотерапевтом» раздел 6 «Психотерапевт как художник».

Р.Кочюнас

ОСНОВЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

 

2. 1. РОЛЬ И МЕСТО КОНСУЛЬТАНТА В КОНСУЛЬТИРОВАНИИ

В практике психологического консультирования и психотерапии ежедневно приходится сталкиваться с важнейшими аспектами жизни человека. Консультант всегда совместно с клиентом обсуждает незначительные и существенные проблемы своего подопечного и стремится помочь клиенту:

·разобраться в мотивировке повседневных выборов и наступающих последствий;

·разрешить множество эмоциональных проблем и запутанные межличностные отношения;

·преодолеть чувство внутреннего хаоса — сделать непонятное и изменчивое позитивным и целесообразным.

Поэтому консультант должен осознавать, кто он, кем может стать и каким его надеется видеть клиент. Иначе говоря, возникает вопрос определения роли консультанта. Представляет ли собой консультант друга клиента, профессионального советчика, учителя, эксперта, спутника клиента в блужданиях по закоулкам жизни или гуру — излучателя абсолютной истины? Многих, особенно начинающих консультантов, приводит в замешательство отсутствие универсального ответа на вопрос о роли консультанта в процессе оказания психологической помощи. Эта роль обычно зависит от принадлежности консультанта к определенной теоретической ориентации, его квалификации, личностных черт, наконец, от ожиданий клиента.

Эффективность деятельности специалиста во многом обусловлена тем, насколько ясно он представляет свое место в консультировании. Когда нет такой ясности, консультант в своей работе будет руководствоваться не определенными теоретическими принципами, а лишь ожиданиями и потребностями клиента, другими словами, будет делать лишь то, на что надеется и чего хочет клиент. Клиенты же чаще всего ожидают, что консультант возьмет на себя ответственность за успех их дальнейшей жизни и разрешит насущные проблемы — где учиться, как уладить конфликты на работе, разводиться ли с супругом и т.д.

Самолюбию начинающего консультанта может льстить, что люди, ищущие ответы на сложные вопросы своей жизни, обращаются именно к нему, и существует опасность, что консультант возомнит себя знающим ответы на все вопросы клиента или еще хуже — будет навязывать клиенту свои решения. В этой ситуации неправильное понимание консультантом своей роли только увеличит зависимость клиента от него и помешает помочь клиенту в самостоятельном принятии решений. Никакой консультант не может указывать другому человеку, как ему жить. В практике психологического консультирования и психотерапии следует чаще вспоминать слова знаменитого психотерапевта J. Bugental (1987) о тайне и знании: «Тайна охватывает знание, в ней скрыта информация. Тайна бесконечна, знание имеет предел: когда возрастает знание, еще больше становится тайна… Психотерапевтов подстерегает соблазн вступить в сговор с клиентами и отвергнуть тайну. В этой отвратительной сделке подразумевается, но редко раскрывается иллюзия, что существуют ответы на все жизненные проблемы, что можно раскрыть значение каждого сна или символа и что идеальной целью здоровой психической жизни является рациональный контроль. Психотерапевты обязаны много знать, но одновременно испытывать преклонение и покорность перед тайной. Будем откровенны — мы никогда не обладаем и не способны обладать полнотой знаний. Притворяться, что мы знаем нужды клиента и можем подсказать ему правильный выбор, — значит предать клиента. В любой терапии следует помочь клиенту принять тайну в себе и нашу всеобщую тайну…»

Самый общий ответ о роли консультанта кроется в понимании сущности процесса консультирования. Основная задача консультанта состоит в том, чтобы помочь клиенту в выявлении своих внутренних резервов и в устранении факторов, мешающих их использованию. Консультант также должен помочь клиенту понять, каким он хочет стать. Клиентам во время консультирования следует искренне оценивать свое поведение, стиль жизни и решить, каким образом и в каком направлении они хотели бы изменить качество своей жизни.

М. Сох (1988) называет это «структурированием процесса терапии», который может быть первичным и вторичным. Под первичным структурированием имеется в виду личное присутствие консультанта (психотерапевта) в терапевтическом пространстве и значение этого присутствия для клиента. Вторичное структурирование — это деятельность консультанта, обеспечивающая максимальный уровень раскрытия клиентов. В первом случае мы отвечаем на вопрос, кем является консультант, а во втором — что он делает. Структурируя терапевтический процесс, консультант предоставляет клиенту инициативу в самораскрытии. Иногда инициативу приходится ограничивать, если консультант чувствует, что в данный момент клиент слишком энергичен. Другими словами, консультант активирует и контролирует «потенциал раскрытия» клиентов.

Руководствуясь таким пониманием процесса консультирования, С. Wrenn (1965) сформулировал важнейшие ролевые функции консультанта:

·построение отношений с клиентом на взаимном доверии;

·выявление альтернатив самопонимания и способов деятельности клиентов;

·непосредственное «вхождение» в жизненные обстоятельства клиентов и их отношения со значимыми для них людьми;

·создание вокруг клиентов здорового психологического климата;

·постоянное совершенствование процесса консультирования.

Если таким образом в общих чертах представить содержание роли консультанта, становится очевидным, что очень существенной составляющей процесса консультирования является ЛИЧНОСТЬ КОНСУЛЬТАНТА.

2. 2. ТРЕБОВАНИЯ К ЛИЧНОСТИ КОНСУЛЬТАНТА — МОДЕЛЬ ЭФФЕКТИВНОГО КОНСУЛЬТАНТА

Личность консультанта (психотерапевта) выделяется почти во всех теоретических системах как важнейшее целительное средство в процессе консультирования. Подчеркиваются то одни, то другие ее черты. Известный английский психоаналитик венгерского происхождения М. Balint в 1957 г. говорил о полном забвении того, что психотерапия — это не теоретическое знание, а навыки личности. Ему вторит не менее знаменитый представитель гуманистической психологии С. Rogers (1961), подчеркивая, что теория и методы консультанта менее важны, нежели осуществление им своей роли. A. Gombs и сотруд. (1969; цит. по: George, Cristiani, 1990) на основании нескольких исследований установили, что преуспевающего консультанта отличают от неудачника черты личности. S. Freud на вопрос о критериях успешности психотерапевта ответил, что психоаналитику не обязательно медицинское образование, а необходима наблюдательность и умение проникать в душу клиента. Итак, по существу основная техника психологического консультирования — это «я-как-инструмент», т.е. основным средством, стимулирующим совершенствование личности клиента, является личность консультанта (A. Adber: «техника лечения заложена в Вас»).

A. Storr (1980) отмечает, что психотерапию и психологическое консультирование принято считать необычными профессиями, поскольку многих людям трудно представить, как можно целыми днями выслушивать чужие истории о несчастной жизни и трудностях. Поэтому представителей этих профессий считают или ненормальными, или мирскими святыми, преодолевшими человеческую ограниченность. Ни первое, ни второе не является верным. Отсюда вопрос: «КТО ТАКОЙ КОНСУЛЬТАНТ, А ТОЧНЕЕ, ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ КОНСУЛЬТАНТ КАК ЧЕЛОВЕК, КАКИЕ ТРЕБОВАНИЯ ПРЕДЪЯВЛЯЮТСЯ К НЕМУ КАК К ЛИЧНОСТИ, ЧТО ДЕЛАЕТ ЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ ПОМОЩНИКОМ В ЗАПУТАННЫХ ПРОБЛЕМАХ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ?»

Прежде всего следует сказать, что никто не рождается психотерапевтом или консультантом. Требуемые качества не врожденные, а развиваются в течение жизни. Обобщая сказанное, подчеркнем, что эффективность консультанта определяется свойствами личности, профессиональными знаниями и специальными навыками. Каждый из этих факторов обеспечивает качественный консультативный контакт, который и является стержнем психологического консультирования. В итоге от консультативного контакта зависит окончательный эффект консультирования — изменение личности клиента в процессе конструктивных действий консультанта. Нисколько не умаляя значения теоретической и практической подготовки, мы все же склонны отдать предпочтение фактору личности консультанта. В свое время М. Balint и Е. Balint писали: «Знание можно получить из книг или лекций, навыки приобретаются в процессе работы, но их ценность ограничена без совершенствования личности психотерапевта. Психотерапия становится ремеслом, вымощенным добрыми намерениями, если ее не поднимают на профессиональный уровень соответствующие качества личности психотерапевта».

Каким же должно быть сочетание свойств личности, которое в наибольшей степени обеспечивало бы успех консультирования?

Хотя исследований в этой области достаточно много, однако однозначного ответа о свойствах личности, способствующих эффективной работе консультанта, к сожалению, нет. Очень часто при описании преуспевающего консультанта как профессионалы, так и клиенты употребляют бытовые понятия: «открытый», «теплый», «внимательный», «искренний», «гибкий», «терпимый». Предпринимались попытки выделить свойства личности, необходимые консультанту для работы по профотбору. Национальная ассоциация профессиональной ориентации США выделяет следующие свойства личности (цит. по: George, Cristiani, 1990):

·проявление глубокого интереса к людям и терпение в общении с ними. [М. Buber (1961) охарактеризовал этот фактор как интерес к людям в силу их бытия, а не потому, что некоторые из них шизофреники или психопаты];

·чувствительность к установкам и поведению других людей;

·эмоциональная стабильность и объективность;

·способность вызывать доверие других людей;

·уважение прав других людей.

В 1964 г. Комитет по надзору и подготовке консультантов США установил следующие шесть качеств личности, необходимых консультанту (цит. по: George, Cristiani, 1990):

·доверие к людям;

·уважение ценностей другой личности;

·проницательность;

·отсутствие предубеждений;

·самопонимание;

·сознание профессионального долга.

L. Wolberg (1954) акцентирует такие особенности: чуткость, объективность (неотождествление себя с клиентами), гибкость, эмпатию и отсутствие собственных серьезных проблем. К особо ВРЕДНЫМ для консультанта чертам он относит авторитарность, пассивность и зависимость, замкнутость, склонность использовать клиентов для удовлетворения своих потребностей, неумение быть терпимым к различным побуждениям клиентов, невротическую установку в отношении денег.

A. Gombs с соавт. в своем исследовании установил, что преуспевающий консультант обычно воспринимает других как способных решать собственные проблемы и принимать на себя ответственность, как предпочитающих отождествляться с людьми, а не с предметами.

Н. Strupp с соавт. (1969; цит. по: Schneider, 1992), исследовавший черты «хорошего консультанта» с позиции клиентов, указывает на внимательность, умение выслушать, теплоту, сердечность, умудренность в дружеских советах.

По мнению A. Storr (1980), идеальным психотерапевтом или консультантом в состоянии быть симпатичный человек, откровенный и открытый чувствам других; способный отождествляться с самыми разными людьми; теплый, но не сентиментальный, не стремящийся к самоутверждению, однако имеющий свое мнение и способный его защитить; умеющий служить на благо своим клиентам.

Если продолжить обзор многочисленных источников литературы о свойствах личности, которые необходимы консультанту, чтобы оказывать помощь, представлять собой катализатор самопознания, изменения и совершенствования другого человека, мы приблизимся к модели ЛИЧНОСТИ ЭФФЕКТИВНОГО КОНСУЛЬТАНТА. Подобный перечень личностных особенностей мог бы послужить основой программы по подготовке консультантов. Речь идет, конечно, о «подвижной» модели, поскольку каждый консультант имеет возможность ее дополнить. Рассмотрим факторы, способные составить остов такой модели.

Аутентичность. J. Bugental (1965) называет аутентичность стержневым качеством психотерапевта и важнейшей экзистенциальной ценностью. Он выделяет три основных признака аутентичного существования:

·полное осознание настоящего момента;

·выбор способа жизни в данный момент;

·принятие ответственности за свой выбор.

Аутентичность в какой-то степени обобщает многие свойства личности. Прежде всего это выражение искренности по отношению к клиенту. Аутентичный человек жаждет быть и является самим собой как в своих непосредственных реакциях, так и в целостном поведении. Он позволяет себе не знать все ответы на жизненные вопросы, если их действительно не знает. Он не ведет себя как влюбленный человек, если в данный момент чувствует враждебность. Трудности большинства людей в том и заключаются, что они много энергии расходуют на проигрывание ролей, на создание внешнего фасада, вместо того чтобы использовать ее на решение реальных проблем. Если консультант большую часть времени будет прятаться за профессиональной ролью, клиент тоже спрячется от него. Если консультант выполняет роль только технического эксперта, отмежевываясь от своих личных реакций, ценностей, чувств, консультирование будет стерильным, а его эффективность — сомнительной. Соприкоснуться с жизнью клиента мы можем, только оставаясь живыми людьми. Аутентичный консультант наиболее подходящая модель для клиентов, служащая примером гибкого поведения.

Открытость собственному опыту. Здесь открытость понимается не в смысле откровенности перед другими людьми, а как искренность в восприятии собственных чувств. Социальный опыт учит нас отрицать, отбрасывать свои чувства, особенно отрицательные. Ребенку говорят: «Замолчи, большие дети (или мальчики) не плачут!» Взрослым окружающие говорят то же: «Не плачь!» или «Не нервничай!» Давление окружающих заставляет вытеснять печаль, раздражительность, злость. Эффективный консультант не должен отгонять любые чувства, в том числе и отрицательные. Только в таком случае можно успешно контролировать свое поведение, поскольку вытесненные чувства становятся иррациональными, источником неконтролируемого поведения. Когда мы осознаем свои эмоциональные реакции, то можем сами выбирать тот или иной способ поведения в ситуации, а не позволять неосознанным чувствам нарушать регуляцию нашего поведения. Консультант способен содействовать позитивным изменениям клиента, только когда проявляет терпимость ко всему разнообразию чужих и своих эмоциональных реакций.

Развитие самопознания. Ограниченное самопознание означает ограничение свободы, а глубокое самопознание увеличивает возможность выбора в жизни. Чем больше консультант знает о себе, тем лучше поймет своих клиентов, и наоборот — чем больше консультант познает своих клиентов, тем глубже понимает себя. Как говорит Е. Kennedy (1977), неумение услышать, что творится внутри нас, увеличивает подверженность стрессу и ограничивает нашу эффективность, кроме того, возрастает вероятность пасть жертвой удовлетворения в процессе консультирования своих неосознанных потребностей. Очень важно реалистично относиться к себе. Ответ на вопрос, как можно помочь другому человеку, кроется в самооценке консультанта, адекватности его отношения к собственным способностям и вообще к жизни.

Сила личности и идентичность. Консультант должен знать, кто он таков, кем может стать, чего хочет от жизни, что для него важно по существу. Он обращается к жизни с вопросами, отвечает на вопросы, поставленные ему жизнью, и постоянно подвергает проверке свои ценности. Как в профессиональной работе, так и в личной жизни консультанту не следует быть простым отражением надежд других людей, он должен действовать, руководствуясь собственной внутренней позицией. Это позволит ему чувствовать себя сильным в межличностных отношениях.

Толерантность к неопределенности. Многие люди неуютно чувствуют себя в ситуациях, в которых недостает структуры, ясности, определенности. Но поскольку одной из предпосылок становления личности является «прощание» человека с привычным, известным из собственного опыта и вступление на «незнакомую территорию», консультанту совершенно необходима уверенность в себе в ситуациях неопределенности. По существу именно такие ситуации и составляют «ткань» консультирования. Ведь мы никогда не знаем, с каким клиентом и проблемой столкнемся, какие придется принимать решения. Уверенность в своей интуиции и адекватности чувств, убежденность в правильности принимаемых решений и способность рисковать — все эти качества помогают переносить напряжение, создаваемое неопределенностью при частом взаимодействии с клиентами.

Принятие личной ответственности. Поскольку многие ситуации в консультировании возникают под контролем консультанта, он должен нести ответственность за свои действия в этих ситуациях. Понимание своей ответственности позволяет свободно и сознательно осуществлять выбор в любой момент консультирования — соглашаться с доводами клиента или вступать в продуктивное противостояние. Личная ответственность помогает более конструктивно воспринимать критику. В таких случаях критика не вызывает механизмов психологической защиты, а служит полезной обратной связью, улучшающей эффективность деятельности и даже организацию жизни.

О глубине отношений с другими людьми. Консультант обязан оценивать людей — их чувства, взгляды, своеобразные черты личности, но делать это без осуждения и наклеивания ярлыков. Такой характер отношений с клиентами весьма важен, тем не менее следует принять во внимание страхи, которые переживает большинство людей, пытаясь завязать близкие, теплые отношения с другими. Некоторым кажется, что выражение положительных чувств обязывает, ограничивает свободу, делает уязвимым. Кого-то страшит неприятие партнером положительных чувств, отклонение их, поэтому более безопасной представляется отсрочка углубления межличностных отношений. Эффективному консультанту чужды такие страхи, он способен свободно выражать свои чувства перед другими людьми, в том числе и перед клиентами.

Постановка реалистичных целей. Обычно успех побуждает ставить перед собой большие цели, а неудача, наоборот — опустить ниже планку притязаний. Иногда этот механизм самозащиты нарушается, и тогда слишком большая цель будет заранее обречена на неудачу или стремление к незначительной цели не доставит никакого удовлетворения. Итак, эффективный консультант должен понимать ограниченность своих возможностей. Прежде всего, важно не забывать, что любой консультант независимо от профессиональной подготовки не всемогущ. В действительности ни один консультант не способен построить правильные взаимоотношения с каждым клиентом и помочь всем клиентам разрешить их проблемы. Такой наивный оптимизм может стать причиной «холодного душа» в повседневном консультировании и постоянно вызывать чувство вины. Консультант должен отказаться от нереального стремления стать совершенным. В консультировании мы всегда можем выполнять свою работу «хорошо», но не идеально. Тот, кто не в состоянии признать ограниченность своих возможностей, живет иллюзиями, что способен полностью познать и понять другого человека. Такой консультант постоянно винит себя за ошибки вместо извлечения полезных уроков, и в результате его деятельность неэффективна. Если мы допускаем собственную ограниченность, то избегаем ненужного напряжения и чувства вины. Тогда отношения с клиентами становятся более глубокими и реалистичными. Правильная оценка собственных возможностей позволяет ставить перед собой достижимые цели.

Об эмпатии, которая является одной из важнейших черт личности эффективного консультанта, более подробно поговорим при обсуждении вопроса о взаимоотношениях в процессе консультирования.

Обобщая обсужденные выше требования, предъявляемые к личности консультанта, можно утверждать, что эффективный консультант — это прежде всего зрелый человек. Чем разнообразнее у консультанта стиль личной и профессиональной жизни, тем эффективнее будет его деятельность. Иногда выражать чувства и попросту слушать, что говорит клиент, — это самое лучшее, но опасно ограничиваться только такой тактикой консультирования, порой необходимо вступать с клиентом в конфронтацию. Иногда следует интерпретировать его поведение, а подчас и побуждать клиента толковать смысл своего поведения. Порой в консультировании требуется директивность и структурированность, а иногда можно позволить себе увлечься беседой без определенной структуры. В консультировании, как и в жизни, следует руководствоваться не формулами, а своей интуицией и потребностями ситуации. Такова одна из важнейших установок зрелого консультанта.

К. Schneider (1992) выделяет три важные постулата квалифицированного психологического консультирования и психотерапии:

1.Личная зрелость консультанта. Подразумевается, что консультант успешно решает свои жизненные проблемы, откровенен, терпим и искренен по отношению к себе.

2.Социальная зрелость консультанта. Подразумевается, что консультант способен помочь другим людям эффективно решать их проблемы, откровенен, терпим и искренен по отношению к клиентам.

3.Зрелость консультанта — это процесс, а не состояние. Подразумевается, что невозможно быть зрелым всегда и везде.

Нарисованная нами модель эффективного консультанта с первого взгляда может показаться слишком величественной и далекой от действительности. При этом напрашивается утверждение, что черты эффективного консультанта совпадают с чертами преуспевающего человека. К такой модели и должен стремиться консультант, если желает быть не техничным ремесленником, а художником психологического консультирования. Наконец, свойства личности эффективного консультанта могут быть и целью психологического консультирования — появление этих свойств у клиента в этом случае становится показателем эффективности консультирования.

2. 3. СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ КОНСУЛЬТАНТА

Каждый человек имеет собственную систему ценностей, которая определяет его решения и то, как он воспринимает окружающий мир и других людей. Речь идет о важнейших жизненных критериях. Система ценностей консультанта определяет исходные предпосылки консультирования. Любая проблема личности, как отмечает R. May (1967), это моральная проблема; иначе говоря, каждая проблема личности имеет свой моральный подтекст. Уже сам вопрос, часто задаваемый в консультировании и психотерапии, — «Как я должен жить?» — является сущностным для всех моральных систем. Здесь и возникает второй вопрос: в какой степени собственно процесс консультирования имеет или должен иметь характер ценностной дискуссии, а также в какой степени ценности консультанта должны «участвовать» в процессе консультирования. Если ответ на первый вопрос более или менее ясен — проблемы клиента следует воспринимать как следствие психического и духовного нездоровья, а не как предмет моральности, — то по второму вопросу существуют две крайние позиции.

Одна из них — консультант должен быть «объективным», ценностно нейтральным и не вносить в консультативные отношения свою жизненную философию и ценностную систему. Он обязан полностью сконцентрироваться на ценностях клиентов. Это не означает, что идеальным считается консультант, не имеющий собственной системы ценностей, — просто он не должен занимать во время консультирования определенную позицию по моральным и ценностным аспектам. Смысл данной установки консультанта обосновывается тем, что в процессе консультирования клиент, часто благодаря поощрению извне, обучается менять исходные предпосылки своего поведения; самооценка формируется на основании интериоризации оценок окружающих. С. Patterson (1958; цит. по: George, Cristiani, 1990) указывает также на целый ряд причин, по которым консультанту следует избегать оказывать воздействие на ценности клиента:

·жизненная философия каждого индивида уникальна и нежелательно навязывать ее другим;

·ни один консультант не может утверждать, что имеет полностью развитую, адекватную философию жизни;

·наиболее подходящие места для усвоения ценностей — это семья, церковь и школа, а не кабинет консультанта;

·индивид развивает собственную этическую систему, пользуясь не одним источником и не за один день, а под влиянием многих жизненных факторов и в течение длительного отрезка времени;

·никто не может воспрепятствовать другому человеку в формировании уникальной философии жизни, которая была бы для него самой осмысленной;

·клиент имеет право на неприятие этических принципов и философии жизни другого лица.

На противоположном полюсе — мнение Е. Williamson (1958; цит. по: George, Cristiani, 1990), согласно которому консультант должен открыто и ясно демонстрировать клиенту свою ценностную позицию, поскольку попытка быть нейтральным в ценностных ситуациях побуждает клиента полагать, что консультант считает приемлемым и оправданным пагубное с социальной, моральной и правовой точек зрения поведение. Это позиция консультанта- воспитателя, знающего, что хорошо и что плохо.

Трудно согласиться с обоими крайними мнениями. Если реально посмотреть на ситуацию консультирования, станет ясно, что полностью исключить ценности консультанта, мировоззренческие аспекты из консультативного контакта с клиентом просто невозможно, если консультирование понимать как отношения двух людей, а не как нечто механическое или заранее запрограммированное. Консультант должен четко знать свои ценности, не скрывать их от клиента и не избегать ценностных дискуссий на консультативных встречах, поскольку немало проблем скрыто именно в ценностных конфликтах клиентов или в непонимании ими собственной ценностной системы. Однако ясная ценностная позиция консультанта не подразумевает нравоучений и морализирования. В любом случае влияние ценностей консультанта на клиента имеет свою этическую сторону, если признать, что выдвигаемые консультантом цели и используемые методы отражают и его философию жизни. Даже прямо не навязывая клиенту свои ценности, однако придерживаясь в работе определенной философии, мы неизбежно «вносим» в консультирование свое воззрение на систему сущностных вопросов жизни.

Клиентка: женщина 30 лет, замужняя, имеет троих детей, старшему из них 10 лет. Проблема, с которой она обратилась за помощью, — трудности в принятии решения: сохранить брак или развестись с мужем, которого она характеризует как не заботящегося о ней и детях, полностью погруженного в свою работу, скучного и самодовольного. Муж отказался участвовать в консультировании по решению семейных проблем, утверждая, что с ним все в порядке, а лечиться нужно жене, так как это ее проблема. Клиентка утверждает, что развелась бы немедленно, если бы не дети, которым, по ее мнению, нужен отец. Главная ее трудность состоит в необходимости принять решение, сохранить ли семью, т. е. выбрать стабильность, пренебрегая отношениями с мужем, или все-таки развестись, т.е. рискнуть по существу изменить свою жизнь. Один из приемлемых выходов она видит в сохранении семьи и в связи с другим мужчиной (или мужчинами) в целях удовлетворения своих эмоциональных и физических потребностей.

В столкновении с этим конкретным случаем у консультанта возникает много ценностных вопросов. Одна из причин сохранения брака клиенткой — интересы детей. Что думает об этом консультант — детям полезнее иметь обоих родителей в условиях неудачной модели взаимоотношений мужчины и женщины или лучше уж им стать свидетелями развода? Что вообще думает консультант о браке, семье, разводе, положении детей в семье? Клиентка говорит о внебрачных связях. Что думает консультант об их правомерности? Полезны или деструктивны эти связи для жизни клиентки? Что думает консультант о потребности в безопасности и риске в жизни человека? От ответов на заданные вопросы в немалой степени будет зависеть и процесс консультирования и его результат.

По мнению G. Corey (1986), консультант или психотерапевт, желая избежать ценностных коллизий в процессе консультирования, должен иметь четкую позицию по некоторым вопросам. Важнейшие сферы, в которых важна позиция консультанта, — это семья, секс, аборты, религия, наркотики.

Консультанту бесконечно важно знать, какое влияние оказывают его ценности на ход консультирования, чтобы он мог быть самим собой и тем не менее избежать навязывания собственных установок клиентам. Жизненная философия каждого человека и его ценности уникальны. Было бы слишком высокомерно думать, что только консультант знает, что такое «хорошая и праведная жизнь». С другой стороны, нейтральность консультанта означает или его амбивалентность в отношении ценностей, или то, что он заботится только о «защите» процесса консультирования от своих ценностей, и это мешает аутентичности и искренности. В процессе консультирования мы должны помочь клиентам наиболее полно выявить систему их ценностей и принять на ее основании самостоятельное решение, каким образом они могут изменить поведение или даже сами ценности. Следовательно, консультант поднимает вопросы, а ответы на них ищет и находит клиент на основе собственных ценностей. Консультант, ориентируясь на свою систему ценностей, также помогает клиенту лучше понять последствия некоторых решений, поступков для его собственной жизни и благополучия близких ему людей.

2. 4. ВЛИЯНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА ЛИЧНОСТЬ КОНСУЛЬТАНТА

Профессия психолога-консультанта или психотерапевта интересна и дает немало полезного самому консультанту. Какая другая профессия позволяет так глубоко и близко познать столько разных людей? Нередко она доставляет чувство удовлетворенности собой, особенно когда тебя ценят клиенты, когда ты уверен, что смог помочь.

Однако, несмотря на полезность профессии, зачастую она стоит занимающимся ею людям довольно дорого. Воздействие не всегда заметно со стороны, но его настоящую цену чувствует сам консультант. A. Storr (1980) выделяет несколько важных аспектов этой «платы»:

·угроза утратить идентичность и «раствориться» в клиентах;

·отрицательные последствия могут сказаться в личной жизни (семья, друзья);

·угроза психических нарушений из-за постоянных столкновений с темными сторонами жизни и психической патологией (С. Jung называет это «подсознательной инфекцией»).

Консультанты нередко забывают, что их преимущество в познании клиентов весьма относительно, поскольку они видят клиентов в специфических условиях и, как правило, непродолжительное время. Консультанты не имеют возможности наблюдать за деятельностью клиентов в реальной жизни и только с их слов знают об их тревогах, страхах, неудачах, и в меньшей степени — о достижениях. Зачастую консультант преувеличивает личностные нарушения клиента, и главнейшим последствием ошибочного представления становится ориентация на лечение, а не на понимание и выявление позитивных аспектов жизни. Ориентация на лечение слишком связывает консультанта с клиентом, требует от него больших усилий, чем нужно в действительности, и, наконец, заставляет смотреть на жизнь через «темные очки».

Излишняя вовлеченность в профессиональную деятельность нередко заставляет страдать семью консультанта. Во- первых, требования этики не позволяют консультанту делиться с семьей своими «психотерапевтическими» впечатлениями, поэтому члены семьи лишь приблизительно представляют, чем занимается консультант. Такова общая проблема семей, члены которых из профессиональных соображений должны думать, что и как говорить близким о сноси работе. Во-вторых, консультирование требует больших эмоциональных затрат, и иногда это значительно уменьшает эмоциональную отдачу в семье. Когда на работе весь день приходится выслушивать других людей и углубляться в их заботы, вечером бывает трудно проникнуться заботами жены или мужа и детей. И это не единственные проблемы, которые выдвигает профессия консультанта.

Психологическое консультирование и психотерапия отнесены к профессиям, требующим большой эмоциональной нагрузки, ответственности и имеющим весьма неопределенные критерии успеха. Представителям этих профессий грозит опасность «синдрома сгорания» (Paine, 1981; Maslach, 1982; Corey, 1986).

«Синдром сгорания» — сложный психофизиологический феномен, который определяется как эмоциональное, умственное и физическое истощение из-за продолжительной эмоциональной нагрузки. Синдром, по описанию Corey (1986) и Naisberg-Fennig с соавт. (1991), выражается в депрессивном состоянии, чувстве усталости и опустошенности, недостатке энергии и энтузиазма, утрате способностей видеть положительные результаты своего труда, отрицательной установке в отношении работы и жизни вообще. Существует мнение, что люди с определенными чертами личности (беспокойные, чувствительные, эмпатичные, склонные к интроверсии, имеющие гуманистическую жизненную установку, склонные отождествляться с другими) больше подвержены этому синдрому (Edelwick, Brodsky, 1980).

Каковы наиболее часто встречающиеся причины «синдрома сгорания»? Не претендуя на полное перечисление, назовем лишь некоторые, важнейшие из них:

·монотонность работы, особенно если ее смысл кажется сомнительным;

·вкладывание в работу больших личностных ресурсов при недостаточности признания и положительной оценки;

·строгая регламентация времени работы, особенно при нереальных сроках ее исполнения;

·работа с «немотивированными» клиентами, постоянно сопротивляющимися усилиям консультанта помочь им, и незначительные, трудно ощутимые результаты такой работы;

·напряженность и конфликты в профессиональной среде, недостаточная поддержка со стороны коллег и их излишний критицизм;

·нехватка условий для самовыражения личности на работе, когда не поощряются, а подавляются экспериментирование и инновации;

·работа без возможности дальнейшего обучения и профессионального совершенствования;

·неразрешенные личностные конфликты консультанта.

Одним из существенных факторов, преграждающих усугубление «синдрома сгорания», является принятие личной ответственности за свою работу. Если консультант из-за неудач или плохого самочувствия занимает пассивную позицию и обвиняет окружающих, чувство бессилия и безнадежности лишь увеличивается. Ответственность может быть перенесена вовне различными способами: «мне не везет, потому что клиенты противятся консультированию и не хотят ничего изменять в жизни»; «во всем виновата организация труда, а все это от меня не зависит»; «у меня слишком много клиентов и мало времени для каждого из них» и т.п. Такая пассивная позиция консультанта заставляет его капитулировать перед внешними обстоятельствами и чувствовать себя жертвой, что способствует возникновению профессионального цинизма. Поэтому консультанту особенно важно испытывать чувство ответственности и уметь работать даже при наличии ограничений и препятствий. Вместо перекладывания вины за собственное бессилие на окружающих и обстоятельства, лучше направить свою энергию и внимание на реализацию существующих возможностей и подумать об изменении самих условий.

Существует также немало конкретных способов преградить путь «синдрому сгорания»:

·культивирование других интересов, не связанных с консультированием; Szasz (1965) указывает, что у специалиста, принимающего ежедневно по восемь-десять пациентов, нет шансов работать на высоком уровне. Наилучшее решение этой дилеммы состоит в том, чтобы сочетать работу с учебой, исследованиями, написанием научных статей;

·внесение разнообразия в свою работу, создание новых проектов и их реализация без ожидания санкционирования со стороны официальных инстанций;

·поддержание своего здоровья, соблюдение режима сна и питания, овладение техникой медитации;

·удовлетворяющая социальная жизнь; наличие нескольких друзей (желательно других профессий), во взаимоотношениях с которыми существует баланс;

·стремление к тому, чего хочется, без надежды стать победителем во всех случаях и умение проигрывать без ненужных самоуничижения и агрессивности;

·способность к самооценке без упования только на уважение окружающих;

·открытость новому опыту;

·умение не спешить и давать себе достаточно времени для достижения позитивных результатов в работе и жизни;

·обдуманные обязательства (например, не следует брать на себя большую ответственность за клиента, чем делает он сам);

·чтение не только профессиональной, но и другой хорошей литературы, просто для своего удовольствия без ориентации на какую-то пользу;

·участие в семинарах, конференциях, где предоставляется возможность встретиться с новыми людьми и обменяться опытом;

·периодическая совместная работа с коллегами, значительно отличающимися профессионально и личностно;

·участие в работе профессиональной группы, дающее возможность обсудить возникшие личные проблемы, связанные с консультативной работой;

·хобби, доставляющее удовольствие.

Итак, чтобы избежать «синдрома сгорания», консультант должен изредка, но обязательно оценивать свою жизнь вообще — живет ли он так, как ему хочется. Если существующая жизнь не удовлетворяет, следует решить, что нужно сделать для положительных сдвигов. Только должным образом заботясь о качестве своей жизни, можно остаться эффективным консультантом.

2. 5. ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА КОНСУЛЬТАНТА

Одно из важнейших требований профессиональной этики — это компетентность консультанта. В связи с этим возникают вопросы: «Какая профессиональная подготовка может обеспечить компетентное консультирование?» и «Какой опыт необходим претенденту на роль консультанта?

Во многих странах статус консультанта определяется лицензией, предоставляющей формальное право заниматься профессиональной деятельностью. Чтобы получить ее, надо пройти официальную академическую программу профессиональной подготовки, проработать определенное количество часов под наблюдением квалифицированного специалиста и иметь установленный минимум профессионального опыта. Такая система лицензирования ограничивает возможность заниматься практикой лицам, не имеющим соответствующей квалификации. Однако лицензия, к сожалению, не гарантирует, что консультант эффективно и компетентно справится со своими обязанностями. При обучении психотерапии и психологическому консультированию наряду с необходимостью приобретения соответствующей теоретической базы под квалифицированным руководством часто подчеркивается важность углубления самопознания консультанта (психотерапевта).

М. Сох (1988) говорит: «Жизненный опыт консультанта интегрируется с возрастающим багажом профессиональных знаний на основе углубленного самопознания. Даже отлично подготовленному консультанту не одинаково легко со всеми людьми, зато ему гарантирован душевный комфорт».

Развитию самопознания способствует обширный и интенсивный курс индивидуальной и групповой терапии, особенно в группах, ориентированных на совершенствование личности.

Каждый консультант до начала профессиональной деятельности, а также в процессе работы должен пройти личную терапию, т.е. решать свои проблемы при содействии опытного профессионала. Как известно, в психоанализе длящийся до нескольких лет самоанализ является важнейшим звеном профессиональной подготовки психоаналитика. Опыт личной терапии важен по двум причинам. Во-первых, потому, что консультант, как и любой человек, имеет в своей личности «белые пятна»: непознанные, неосознаваемые аспекты самости, внутренние конфликты, более глубокое познание и разрешение которых способствует становлению эффективного консультанта. Консультанту очень полезно самонаблюдение под контролем другого профессионала за переживанием таких значимых событий в жизни, как любовь, секс, насилие, семейные отношения, власть, смерть и т.д. Это не означает, что личность консультанта должна быть «разобрана по косточкам». Имеется в виду необходимость достаточного самопонимания, прежде чем понадобится помощь. Тем не менее было бы слишком крайним утверждение, что, приступая к консультированию, следует избавиться от всех внутренних конфликтов. Важно понимать суть конфликтов и как они сказываются на отношениях с клиентами. Ведь если консультант в своей личной жизни с трудом сдерживает злость или не понимает, почему постоянно испытывает вину, то велика вероятность аналогичных реакций и в процессе консультирования. Если консультанта гнетет груз прошлых заблуждений или насущные заботы, разве сможет он помочь клиенту избавиться от подобных проблем? В действительности мы не продвинемся с клиентом дальше пройденного нами пути.

Консультирование у коллеги-профессионала ценно и перед началом деятельности, поскольку постоянные столкновения с разнообразными проблемами клиентов нередко вскрывают наши старые конфликты, вытесненные чувства. Начинающего консультанта нередко мучит чувство профессионального бессилия. Это тоже требует определенной помощи коллег. Другое важное преимущество личной терапии заключается в том, что консультант входит в роль клиента и приобретает соответствующий опыт. Как утверждает A. Storr (1980), «доктор приближается к совершенству, если он тоже был пациентом». А. П. Чехов, врач по образованию, говорил, что, если бы он учил студентов медицине, половину времени уделил бы усвоению психологии больного человека, его мироощущению.

Личная терапия представляет уникальную возможность увидеть процесс консультирования и психотерапии глазами клиента. Только таким образом консультант может узнать, что такое беспокойство, связанное с самоанализом, что такое перемещение и как оно действует и т.п. Побывав в роли клиента, консультант значительно лучше представляет весь спектр душевных переживаний, возникающий во время консультирования.

Как в индивидуальной, так и в групповой терапии с будущими и уже работающими консультантами важно также выделить вопросы, связанные с более глубоким осознанием специфики профессии, обратить внимание на причины и мотивы, приведшие в профессию. Консультант должен продумать следующие вопросы:

·почему я выбрал профессию консультанта?

·какими потребностями обусловлен мой выбор?

·какую пользу я стремлюсь извлечь из своей профессии?

·как смогу я сочетать свои потребности с потребностями клиентов?

Возможны и другие вопросы, касающиеся личности консультанта и его проблем:

·какие у меня проблемы и как я их решаю?

·какое влияние эти проблемы могут оказать на мою работу?

·каковы мои ценности и как они сказываются на стиле консультирования?

·как я использую свою силу?

·каким людям я больше нравлюсь и кто нравится мне?

·кому я не нравлюсь и кто не нравится мне?

·какое впечатление я произвожу на других людей?

Попытка ответить на эти вопросы в процессе индивидуальной или групповой терапии поможет лучше познать и понять себя, а это значит — стать более эффективным консультантом.

 

Мэй Р. Искусство психологического консультирования/Пер.с англ. Т.К.Кругловой.– М.: Независимая фирма «Класс»

Личность консультанта

 

Поскольку личность консультанта является его орудием труда, ее полнота и целостность приобретают важное значение для эффективности консультирования. Все терапевты охотно согласятся со словами Адлера, что «метод лечения должен быть в вас самих». Эта мысль также подтверждается сформулированными в этой книге положениями.

 

 

Что такое хороший консультант?

 

Перечислим качества, лежащие, так сказать, на поверхности: умение привлекать людей к себе, умение чувствовать себя свободно в любом обществе, способность к эмпатии, и прочие внешние атрибуты обаяния. Эти качества не всегда бывают врожденными, но в значительной мере благоприобретенными. Они появляются в результате постепенного просветления самого консультанта и как следствие проявляемого им доброжелательного интереса к людям. Говоря яснее, если общение с людьми доставляет консультанту радость и он желает им добра, он сам автоматически начинает притягивать к себе окружающих. Поэтому не пользующийся всеобщей любовью человек часто сам не стремится к тому, чтобы его любили, либо из опасения, что это обяжет его к ответному чувству, либо из желания сохранить свое уединение. Мы часто употребляем выражение «личное обаяние», редко задумываясь над тем, что же это за качество. Попытаемся дать свое определение: это оборотная сторона проявляемого к людям интереса и радости от общения с ними.

Но если взглянуть на проблему глубже, следует определить, что же отличает хорошего консультанта от менее способного. Профессиональная подготовка? В определенной мере, да. Однако, как показывает опыт, долгие годы занятий экспериментальной психологией, при современном уровне преподавания, не всегда являются залогом успехов в практическом консультировании, а иногда даже, напротив, мешают консультанту. Классический ответ на наш вопрос дал Фрейд. Указывая, что медицинское образование не обязательно для психоаналитика, он считал самым важным «прирожденную способность проникать в душу человека – и в первую очередь, в подсознательные уровни собственной души – и учиться на практике».

Вот ключ, данный нам Фрейдом. Умение «учиться на практике» означает способность отказаться от тенденции руководствоваться в своей работе более или менее устойчивыми стереотипами. Симпатии и антипатии нашего ego так же живучи, как мифологическая многоголовая гидра, и для борьбы с ними требуется такое же хитроумие. Выступая перед аудиторией, состоявшей из служителей церкви, я привел в пример одного студента, который никак не мог выбрать профессию и, переходя из одного учебного заведения в другое, оказался, наконец, в духовной семинарии. Мои слушатели тут же дружно согласились, что хотя, к сожалению, юноша долго метался, он все же нашел свое настоящее место! Уверен, что, слушай меня медики и окажись студент в медицинском училище, одобрение было бы таким же единодушным. Видеть людей через призму собственных предрассудков – вот главный камень преткновения для личности консультанта.

Как избежать влияния личностных предрассудков? Полностью избавиться от них невозможно, но их можно осознать и быть настороже. Вот почему многие психотерапевтические школы настаивают на том, чтобы абитуриенты сначала сами прошли психоанализ, чтобы осознать собственные комплексы и по возможности избавиться от них. Иначе они подсознательно будут исходить из этих комплексов при лечении пациентов.

Безусловно, консультанту также следует пройти курс психоанализа у профессионального психотерапевта, что поможет ему лучше узнать самого себя. Полагаю, что в будущем дидактическая терапия станет составной частью в системе подготовки преподавателей, религиозных деятелей и социальных работников.

Некоторые из будущих консультантов живут в таких отдаленных местах, где нет возможности получить помощь психотерапевта. Тогда есть другой выход, предложенный и использованный самим Фрейдом – заняться самоанализом. Читая его книги, видишь как завороженно глядит он в открывшиеся перед ним глубины подсознания, как проникает в тайны своих снов. И кажется, что Фрейд смотрит на открывающееся ему «Я», как испанские первопроходцы смотрели на воды Тихого океана:

 

И мнится мне,

что это небосвод,

Планеты новой

вижу я восход…

Иль, как Кортес, вперяю

в воды вежды.

Вот он настал,

желанный миг,

И все охвачены

безумною надеждой –

Всплывает из воды

Дарьена пик.

 

(Из поэмы Д.Китса)

 

Благодаря самоанализу, Фрейд сделал если не все, то большинство своих научных открытий, в том числе открыл и Эдипов комплекс. Я лично не засыпаю, не положив рядом с кроватью блокнот и ручку, чтобы от меня не ускользнули сокровища, которые может подарить мне сон.

Понять себя до конца невозможно – слишком изворотливо наше «Я», чтобы позволить вытащить себя из своего укромного логова. Без посторонней помощи здесь не обойтись. И все же можно значительно продвинуться на пути самопознания, а это уже будет подспорьем для консультанта. Я надеюсь, что эта книга, равно как и другие, рассматривающие данную область науки, поможет читателю лучше разобраться в себе. Можно посоветовать консультанту, завершившему непредвзятый и добросовестный самоанализ, проводить периодически встречи с психотерапевтом или коллегой-консультантом, чтобы выявить те уловки, которыми пользуется наше ego, чтобы обмануть нас самих.

 

 

 

Анализ условного консультанта

 

Чтобы облегчить читателям задачу самопознания, я хочу предложить несколько общих мыслей относительно профессии консультанта. Из этих, как выяснилось из моей практики, наиболее часто встречающихся особенностей у людей моей профессии складывается картина некоего «профессионального невроза». Когда я изложил результаты моих наблюдений на конференции, многие из участников тут же засыпали меня вопросами: «Ведь это я?» или «Ведь вы имели в виду меня?» Я их заверил, что никого конкретно не имел в виду, но если «башмак впору», то это только подтверждает правильность моего вывода относительно склонности профессионального консультанта к определенному виду невроза. Вполне возможно, что, ознакомившись с моим анализом, многие читатели узнают себя, а следовательно, сумеют лучше понять свою личностную модель.

Главные черты служителей церкви – необыкновенное трудолюбие и сознание своего долга. Они практически не отдыхают, в отличие от тех, кто регулярно берет отпуск. У них редко есть увлечения помимо профессиональных интересов. Они всецело отдаются своей работе, что приносит им осознанное удовлетворение и гордость. Работают они весьма интенсивно, и если бы им позволили, то им и суток не хватило бы, поскольку характер работы таков, что не ограничивается определенным рабочим временем. Иногда напряжение настолько велико, что работники этой профессии с трудом уходят в отпуск или на выходные дни, испытывая при этом чувство вины.

Такой условный консультант всегда с готовностью принимает ответственность. Он весьма педантичен в работе и в общении, иногда вызывая этим раздражение окружающих. Одно из главных стремлений – всегда добиваться успеха. Боязнь неудачи, что само по себе нормальное явление, когда человек занимается серьезным делом, у него приобретает преувеличенное значение и распространяется на малозначащие, мелкие действия.

Все это указывает на то, что служители церкви живут по закону «все или ничего», как заметил Адлер, уходя с головой в работу и не умея управлять своей одержимостью. Это неумение соблюсти меру обычно связано с отсутствием интересов и друзей вне работы, неспособностью радоваться сиюминутности жизни из-за постоянной озабоченности ее конечным итогом. Для невротика характерна, между прочим, полная поглощенность поставленной целью, которая становится в его уме незыблемым абсолютом.

Наличие значительного напряжения, опасение неуспеха даже в мелочах, чрезмерный педантизм – все это дает основание подозревать существование сильных амбиций. Типичные служители церкви, действительно, отличаются крайним честолюбием. Убежденные в необходимости и важности своей работы, они всегда спешат по своим делам с таким видом, словно без них мир рухнет.

Нормальная уверенность в значимости своей работы – качество желательное и вполне здравое. Но когда оно выражается в постоянном напряжении, можно предположить, что личностная модель такого человека слишком сконцентрирована на работе. Вот логика такой модели: работа – призвание человека, а поскольку чувство собственной значимости у него преувеличено, то автоматически и его работа становится самой необходимой на свете. О таких людях часто говорят: «Много о себе понимает». А ведь это как раз выражает то, о чем мы говорим. Умеренное честолюбие вещь вполне здоровая, если оно является естественным выражением творческих способностей. Но если человек работает, в прямом смысле «не покладая рук», то это наводит на подозрение, что истинным мотивом такого поведения скорее является возвышение своего «Я», чем беззаветное служение человечеству.

Такое чрезмерное честолюбие можно назвать «комплексом мессии». Это – убежденность в необходимости своей личности, а, следовательно, и работы, для человечества и вселенной. Такой человек преисполняется гордыни и мнит себя новым реформатором, которому дано моральное право судить своих собратьев. Он не говорит, а вещает с амвона.

Какой бы важной ни считалась работа по оказанию моральной поддержки людям – может быть, даже самой главной в мире – это вовсе не означает, что мир без нее не проживет.

Стоит обратиться к примерам истории, чтобы увидеть, как опасен такой мессианский комплекс. Можно вспомнить ужасы инквизиции, основатели которой возомнили, что исполняют волю Божию! «Мессианство» может послужить оправданием для того, чтобы погасить в себе последние проблески совести и человечности. В самозванных «святых» иногда гораздо больше «играет бес», чем в простом смертном (вспомним поход крестоносцев в Константинополь). Вряд ли стоит пояснять, что подсознательность мотивов, скрывающихся за мессианским комплексом, только подтверждает справедливость наших опасений. Мотивация рядового служителя церкви также подсознательна, и только объективный исследователь может установить, сколько эгоизма скрывается за внешним рвением. Авторитет Вечности служит прикрытием для личной жажды власти – какая трагическая насмешка заключается в таком ложном использовании религии!

Этому условному проповеднику часто не удается успешно разрешить свои сексуальные проблемы. Среди представителей религии нередки лица, не испытывающие нормального влечения к противоположному полу. Это внешнее безразличие может оказаться свидетельством специфической сексуальной ориентации, которая впоследствии может принять более нездоровые формы. Тенденция исключить из своей жизни секс как таковой и рассматривать брак только как способ иметь семью и детей часто говорит о боязни честно рассмотреть проблему секса.

Вполне можно было предсказать те скандалы на сексуальной почве, в которых оказались замешанными Джимми Сваггарт и Джим Баккер. Не они ли громче всех кричали на каждом углу о своей добродетели и с пеной у рта осуждали ту самую разнузданность, в которой уличили их самих! Подобную сверхправедность, за которой скрывается сверхразврат, правдиво описал Синклер Льюис в своем романе «Элмер Гантри«. Во времена Льюиса, попав в ловушку собственного лицемерия, «прославилась» проповедница Семпл Макферсон, имевшая репутацию истового борца со злом.

Можно в какой-то мере понять проблемы, возникающие в связи с сексом, как результат развития культуры, резко изменившей сексуальное поведение. С одной стороны, мы видим крайнюю раскованность, а с другой – неумение серьезно подойти к динамике секса и проблемам продолжения рода.

Иногда консультанты в своей религиозной или иной практике прибегают к понятию «сублимации», чтобы оправдать свое неумение адекватно решить сексуальные проблемы. Но понятие сублимации (довольно любопытный фрейдовский термин) вовсе не несет в себе того содержания, которое придают ему религиозные деятели. Этим термином Фрейд пытался объяснить общественную и художественную деятельность как одну из форм выражения либидо. Он отнюдь не хотел сказать, что, находя забвение в художественном творчестве или служении обществу, человек полностью освобождается от сексуальных импульсов. Конечно, такая деятельность в определенной мере снимает напряжение организма, но это будет обыденное, ограниченное употребление термина «сублимация», потому что нормальное сексуальное влечение все равно остается. Конечно, можно с ним справиться без заметного ущерба для здоровья, как это, например, происходит с людьми, принявшими монашество. Но надо честно и открыто относиться к этой потребности без тайного подавления своих инстинктов. Попытки затушевать фактор секса или пренебречь им в большинстве случаев говорят о неискренности и уж никак не о «воспарении», а скорее о желании «лечь на дно». В ситуациях, когда действительно требуется воздержание, необходимо мужество и здоровое физиологическое регулирование, основанное на честном признании «этой» потребности. С подобной проблемой сталкиваются даже супружеские пары. Такая же честность требуется и от тех, кто еще не в браке, но должен научиться разумно сдерживать себя, не впадая в крайности полного подавления сексуальных побуждений или распущенности. Наградой им будет оптимальное решение проблем любви и брака.

Каким образом оставшиеся нерешенными проблемы секса сказываются на работе консультанта? Во-первых, совершенно очевидно, что он не может эффективно консультировать по вопросам секса. Ему надо также следить за тем, чтобы невольно не навязать клиенту собственных нарушений модели.

Во-вторых, у такого консультанта (будь то мужчина или женщина) может возникнуть эмоциональная привязанность к клиенту, что безусловно повредит последнему. Можно привести в пример знакомую мне женщину-консультанта, работавшую со студентами, которые для нее были в какой-то мере детьми (на сознательном уровне), а в какой-то – возлюбленными (здесь, конечно, на подсознательном уровне, и заметить это мог любой внимательный специалист). Все это вносит субъективный элемент в процесс консультирования и затрудняет его или вообще делает невозможным. Умение удержать клиента на расстоянии и избежать эмоционального сближения – одна из сложнейших задач, с которыми приходится сталкиваться консультанту. Перенос чувства – это реальность, причем активная, и если консультант проявляет готовность к эмоциональному отклику, его отношения с клиентом должны строиться с крайней осторожностью. Если консультант начинает испытывать особое удовольствие при встрече со своим клиентом, причину этого следует поискать в себе.

Вернемся к личностным особенностям условного религиозного деятеля. Существует ли особая модель, по которой можно определить весь склад его жизни? Мы уже выделили такие черты, как чрезмерная увлеченность работой, педантизм, нерешенность сексуальных проблем и преувеличение значимости своей работы.

Педантизм – равно как и другие перечисленные симптомы – является безошибочным признаком «невроза принуждения», называемого иногда неврозом «навязчивых состояний». Человек чувствует необъяснимое побуждение выполнять мелкие поведенческие акты, которые обычно не имеют для людей особого смысла. Например, каждое утро, уходя на работу, человек запирает дверь, но сделав несколько шагов, возвращается, чтобы еще раз проверить, заперта ли она. Это безобидная и довольно распространенная форма навязчивого невроза. Но совсем другое дело, когда мы видим человека, снедаемого чувством долга, особенно когда он озабочен малозначащими внешними проявлениями этого чувства. Навязчивый невроз характерен для религиозных людей, да и для всей нашей сегодняшней жизни, как подметил Отто Ранк. Часто он связан с ожиданием высшего или магического наказания. Например, такой невротик будет старательно переступать через все трещины на тротуаре или постукивать палкой по всем столбам изгороди, опасаясь, что если он этого не сделает, с ним произойдет какое-то ужасное несчастье.

Что касается нашего условного священнослужителя, мы также отметили у него признаки, говорящие о боязни неуспеха, даже в мелочах. Откуда эта боязнь? Каждому когда-нибудь приходится сталкиваться с провалом даже в крупных предприятиях, не говоря уж о мелочах. Человеку свойственно ошибаться, но выбранный нами тип человека особенно опасается неуспеха из-за суеверного страха, что это навлечет на него несчастье.

Основным свойством невротической амбициозности является ее связь с затаенным чувством неполноценности, признаки которого мы находим у нашего условного деятеля церкви. Проявляясь иногда как чувство глубокой нравственной вины, оно требует компенсации в виде честолюбивых устремлений, а всякий провал усиливает самообвинение. Желание быть «святее всех» не что иное, как выражение комплекса превосходства – оборотной стороны комплекса неполноценности. Такова подоплека всех видов «борьбы с безнравственностью», когда под ней нет объективных оснований.

Каждому ясно, что, раздувая до невероятности мелкие проступки окружающих, такой проповедник пытается утвердиться в собственной непогрешимости. А уж если служитель церкви отказывается от употребления чая, кофе и какао (такой случай мы обсудим в последней главе), то делается это с явной целью возвыситься над своей паствой, которая охотно впадает в подобные искушения. Обсуждая такой случай, Адлер делает вывод: «Это пример того, как амбиция вторгается в проблемы религии и как овладевшее человеком тщеславие заставляет его брать на себя роль судьи в вопросах добродетели, порока, невинности, разврата, добра и зла».

Есть очень важный аспект этой проблемы, касающийся глубоко верующих людей, которые, испытывая чувство неполноценности, вызванное осознанием своей грешности и несовершенства, просто не в состоянии удержаться от нравственного порицания окружающих. Поскольку их ego ищет пути самоутверждения в морали, то, осуждая других, они возвышают себя. Сколько бы такой человек ни повторял себе «Не суди» и ни пытался удержаться от нравственных оценок, даже испытывая некоторое удовлетворение от того, что ему удалось справиться с искушением злословия, подсознательно он все так же будет осуждать других. А это еще хуже, чем открыто высказать свое мнение о другом человеке, тем более, что последний и так догадывается, что тот о нем думает. Где же выход из порочного круга? Только через понимание своей личностной модели, что мы и пытаемся сделать в этой книге.

Здесь мы подходим к вопросу нравственных оценок в консультировании. Само собой разумеется, что судить человека в моральном плане не имеет права никто. Здесь неоспоримо действует заповедь «Не суди», а для психотерапевта это тем более непозволительно. «И самое главное», – утверждал Адлер, – «никогда не следует позволять себе никаких нравственных оценок относительно моральных достоинств человеческого существа!»

Но, как мы уже убедились, удержаться от подобных оценок труднее всего именно религиозно-ориентированному консультанту. Юнг отмечает, что часто люди предпочитают пойти к психиатру, чем на исповедь, из опасения, что священник осудит их. Некоторые представители фрейдовского учения считают, что терапевт должен быть абсолютно нейтрален в вопросах морали, что подразумевает недопущение религиозных людей в область психологического консультирования. Этим проблему не решить. Ни один терапевт не сможет остаться нейтральным, у каждого существует своя шкала этических ценностей, и он будет ею пользоваться, если не сознательно, то подсознательно.

Консультанту нужно научиться уважать и оценивать других людей, не осуждая их; понимать объективно, без предвзятости, через эмпатию, о которой мы говорили ранее. Способность «не судить» – это водораздел между истинной верой и религиозностью эгоцентрика.

Завершая наше обсуждение типичных невротических склонностей, свойственных религиозным деятелям, хотим предложить пути их преодоления, что сделает процесс консультирования более эффективным.

Во-первых, консультанту следует изучить особенности этой невротической модели и определить, как она проявляется в его личности. Такое понимание будет способствовать просветлению и поможет следить за собой в процессе консультирования. Выяснив истоки чувства своей неполноценности, консультант четко увидит и эгоистическую направленность своих амбиций, что поможет значительно их умерить. Не стоит опасаться, что это скажется на творческом потенциале и результативности работы. Наоборот, творчество требует всплеска энергии, что происходит в результате периодического расслабления, и оно вообще невозможно при постоянном напряжении честолюбивого ego.

 

 

Мужество несовершенства

 

Во-вторых, консультанту следует развить в себе то, что Адлер назвал мужеством несовершенства, т.е. умение мужественно принимать неудачу. Страдающий навязчивым неврозом пациент воюет по мелочам, потому что именно здесь он меньше всего рискует потерпеть неудачу. Мужество несовершенства заключается в том, чтобы собрать все силы на одну решающую битву, исход которой может оказаться и победой, и поражением.

В-третьих, консультант должен научиться радоваться не только достигнутым целям, но и самому процессу жизни. Удовольствие, получаемое от жизни и работы, избавит нас от необходимости постоянно мотивировать наши поступки и взвешивать каждый шаг, в зависимости от того, что он нам даст. Вовсе не это должно определять нашу жизнь.

В-четвертых, консультант должен быть убежден, что проявляет интерес к людям ради них самих. Если он полагает, что любит их «во имя Бога», стоит приглядеться, не скрывается ли за «Богом» рвущееся к самоутверждению ego.

Тем, кто всерьез собирается заняться консультированием, необходимо пройти через это внутреннее очищение и покаяние.

Эмпатия – ключ к процессу консультирования

 

Мы изучили природу личности. Теперь стоит перейти к вопросу ее функционирования. Как люди встречаются и какова их взаимная реакция? Здесь следует остановиться на понятии эмпатии, обозначающем контакт, взаимовлияние и взаимодействие личностей.

«Эмпатия» – прямой перевод используемого немецкими психологами слова «einfuhlung», дословно «чувствование внутрь». Слово происходит от греческого «pathos» (сильное и глубокое чувство, близкое к страданию) с префиксом «em-«, означающим направление внутрь. Прослеживается аналогия со словом «симпатия», выражающим «со-чувствие» и имеющим оттенок сентиментальности. Эмпатия – чувство более глубокое, передающее такое духовное единение личностей, когда один человек настолько проникается чувствами другого, что временно отождествляет себя с собеседником, как бы растворяясь в нем. Именно в этом глубоком и несколько загадочном процессе эмпатии возникает взаимное понимание, воздействие и другие значительные отношения между людьми. Так что, обсуждая эмпатию, мы не только рассматриваем ключевой процесс психотерапии, но и ключевой момент в работе преподавателей, священнослужителей и представителей тех профессий, сущность которых связана с воздействием на людей.

Для начала приведу, как пример, историю болезни одного студента. Он робко вошел в мой кабинет и с извиняющейся улыбкой пожал мою руку своей влажной ладонью. Крупный, рослый, он был похож на большого ребенка. Во время беседы он без конца заливался краской и почти не отрывал глаз от пола. Постепенно он разговорился и робким, запинающимся голосом рассказал мне отдельные эпизоды из своего детства, какие-то моменты домашней атмосферы, которые, возможно, привели к его настоящим затруднениям.

Слушая его, я совершенно расслабился, остановившись глазами на его лице. Все мое внимание было сосредоточено на его рассказе и вскоре я был настолько поглощен, что ничего не замечал вокруг, кроме испуганных глаз этого большого мальчика, его прерывающегося голоса и захватывающей человеческой драмы его жизни.

Его детство прошло на ферме, отец не любил и не понимал его, да еще вдобавок нещадно бил сына. Удивительно, но в тот момент я почувствовал боль отцовских ударов, словно они сыпались на меня. Затем он сбежал с фермы и поступил учиться в школу, с огромным трудом зарабатывая себе на пропитание. Окончание школы не принесло радости, а наоборот, породило гнетущее чувство неполноценности. Когда он описывал это чувство, я сам испытал глубокую депрессию, словно это все происходило во мне.

Затем молодой человек рассказал, как рано у него появилась мечта о высшем образовании и как родители издевались над ним, уверяя, что он не выдержит и одного семестра. С упорством бульдога он все же держался за свою мечту и явился в колледж практически без единого цента. С этого момента (а он был на втором курсе) ему приходилось зарабатывать на учебу и пропитание и стараться не отстать в занятиях, к которым он был слабо подготовлен в школе. Рассказывая о своей студенческой жизни, он признался, что его сковывает чувство застенчивости и ущербности и что ему очень одиноко, хотя его окружает живая студенческая среда.

На этом примере следует отметить момент некоторого отождествления психического состояния клиента и консультанта. Его рассказ настолько поглотил меня, что его чувства стали моими. Я переживал как свое собственное чувство отчаяния во время его мучительных школьных лет, его одиночество и жестокость посланных судьбой испытаний. А когда он закончил твердым заявлением, что он скорее умрет, чем бросит учебу, я испытал такое волнение, словно сам принял решение.

Это отождествление было настолько реальным, что, кажется, если бы я в ту минуту заговорил, у меня бы тоже запинался голос. Напрашивается вывод, что ego и психическое состояние консультанта и клиента могут временно сливаться, образуя единое психическое целое.

Это и есть эмпатия. Именно в этом состоянии достигается полное взаимопонимание между людьми. Осознавая или не осознавая этот факт, консультант неоднократно переживает подобное состояние в течение своего трудового дня. Эмпатия не волшебный процесс, хотя и загадочный. Именно потому, что он так обычен и глубок, его трудно осознать. Адлер считает, что в каждой беседе отчасти возникает эмпатия. Это чувство лежит в основе любви. Большинство людей никогда не задумывались, способны ли они испытывать эмпатию, и поэтому способность осталась неразвитой, рудиментарной. Но это чувство понятнее священникам, учителям и представителям других подобных профессий, имеющих дело с глубоко личными сторонами людей. Их успех на своем поприще зависит от способности последовать за своим подопечным в глубины его души.

Эмпатия может установиться и с неодушевленным предметом. Игрок в крикет, посылая мяч, наклоняется в ту сторону, куда мячу следует катиться, словно пытаясь направить его своим телом. Стоит посмотреть, как переполненные трибуны в едином порыве реагируют на прорыв футбольной команды, напрягаясь и крякая вместе с бьющим по мячу игрокомАйви А. Е., Айви М. Б., Саймэк-Даунинг Л.

Психологическое консультирование и психотерапия: методы, теории и техники

 

Практическое руководство. — М.:, 1999 — 487 с.

Консультирование и психотерапия как процесс межличностного общения и влияния

В картине датского художника М. Эшера под названием “Относительность внимание сфокусировано на двух личностях, находящихся на лестнице в верхней части картины:

Два человека движутся рядом в одном направлении, но при этом один из них спускается, а другой поднимается по лестнице. Бессмысленно говорить о контакте между ними, поскольку они живут в разных мирах и не подозревают о существовании друг Друга.

Поскольку вы психолог или психотерапевт, вас можно в ка­кой-то степени считать художником. Ваша задача — понять про­блемы клиента, идущего по жизненному пути, временами в неправильном направлении. Если вы сможете на время присоеди­ниться к миру клиента и идти с ним (или с ней) вместе, то это поможет вам обрести новое понимание и уважение к пути, от­личному от вашего. Более того, вы сможете обнаружить, что клиент желает измениться и хотел бы, чтобы вы помогли ему найти новые пути действия и существования.

Представьте, что клиент пришел к вам за помощью. После некоторых вступлений он излагает следующую историю: Я чувствую себя таким униженным… Знаете, я работаю в кафетерии. Я выхожу в этом кургузом белом пиджаке…, с поло­тенцем через руку, хожу и вытираю столы. Я прямо чувствую, что люди глазеют на меня. Может быть, это не так, но я это чувствую. Я ненавижу эту работу. Немного легче я чувствую себя за стойкой, но меня не покидает ощущение своей неполноцен­ности.

То, что вы относитесь к человеку как консультант, в огром­ной мере определяет то, что будет в дальнейшем.

Важно, чтобы вы улучили момент и подумали, что главное в этом контексте. Представьте, что вы психолог или психотера­певт. Запишите, чтобы вы сказали клиенту.

Ваш вопрос к клиенту из кафетерия определяет, что будет сказано дальше, будет ли проблема решаться на поверхностном или более глубо­ком уровне; в действительности, ваша реакция определяет, будет ли вообще беседа продолжаться. Наша реакция и вхождение в мир других в значительной мере влияет на то, как клиенты (друзья и семья) думают и действуют в дальнейшем. Даже то, поддерживаете ли вы разговор или подчеркнуто не реагируете на сказанное, может существенно повлиять на жизнь человека.

Консультирование и психотерапия есть процесс обоюдного влияния. Но каким должно быть направление вашего влияния? Давайте рассмотрим несколько альтернативных реакций на сло­ва клиента из кафетерия и затем обобщим некоторые аспекты этих реакций с точки зрения культуры.

1. “Вы утверждаете, что испытываете нервозность и смуще­ние на работе”. (Это фиксирует внимание на ключевых эмоциях консультируемого и позволяет перейти к дальнейшему обсужде­нию его чувств по отношению к себе.)

2. “Можете ли вы описать другую ситуацию, где вы чувствуе­те то же самое?” (Это помогает понять, является ли это чувство той нитью, что проходит через всю жизнь клиента, а это новые факты, проясняющие картину.)

3. “Чувство неполноценности? Подумайте о чувстве неза­щищенности и смущения. Теперь перенеситесь мысленно в дет­ство и расскажите мне о похожих переживаниях”. (Эта техника позволяет найти корни сегодняшнего состояния в переживаниях детства и ориентирована на терапевтические изменения.)

4. “Вы сказали, что чувствуете себя незащищенным. А что вы делаете непосредственно перед тем, как испытать это чувст­во? Опишите мне последовательность событий, предшествовав­ших данной ситуации, а также после того, как вы вытерли стол”. (Поиск специфики поведенческой последовательности поможет найти контрдействие.)

5. “Но это иррациональная мысль. Мы уже говорили об этом. Все это только в вашей голове. А теперь давайте поработаем над тем, как вы мыслите”. (Это помогает понять, что лич­ность думает о себе. В данном случае консультант и клиент, очевидно, работали вместе над общими проблемами.)

6. “Пожалуй, я могу понять, что вы чувствуете. Я тоже зани­маюсь такой же работой по вечерам и иногда чувствовал себя ужасно стесненно, когда прислуживал. А больше вы ничего не чувствуете?” (Раскрытие собственных похожих переживаний облегчает положение клиента.)

7. “Я сказал бы, что вам нужно расслабиться и забыть это. Не надо в это погружаться”. (Совет и предположение — это рас­пространенный ход и общая реакция людей на тех, кому нужна помощь.)

Какой из указанных выше подходов наиболее похож на ваш? А какой из них правильный? Трудно ответить, поскольку каж­дый из них ведет клиента в разном, потенциально ценном на­правлении. Очевидно, возможны сотни подходов, которые осно­вываются на личном опыте и теориях консультирования. Есть много продуктивных подходов и их можно применять к подхо­дящей личности в нужное время. Эта книга поможет вам стать психологом, творчески относящимся к своей работе. Хотя мы утверждаем, что не существует “правильного” способа помочь и что вам следует определить ваш собственный стиль и манеру консультирования, мы тоже настаиваем на том, что всегда сле­дует осознавать: что именно вы делаете и как это повлияет на развитие личности клиента. Психологическая помощь есть про­цесс обоюдного влияния и терапевт имеет огромную власть над жизнью клиента. Чем больше, подход в нашем распоряжении, тем больше у нас возможностей помочь личности, тем больше путей для роста у клиента.

Недостаточно только расширить свой спектр подходов к клиенту, необходимо также рассмотретьсобственную концеп­цию или мировоззрение. Выражаясь проще, что вы думаете об устройстве мира? Если вы еще не думали над этим, давайте рас­смотрим ваш ответ на первый вопрос в этой главе, где вы выде­лили ключевые проблемы своего клиента из кафетерия. То, как вы вычленили эти проблемы, дает некоторое представление о вашем взгляде на мир. Ваша манера действовать слабо связана с понятием мировоззрения или теории, зато ваше мироощущение определяет, как вы относитесь к другим, и повлияет на то, что вы скажете клиенту.

Чтобы лучше понять, как важна определенная концепция мировоззрения в деле психологической помощи, рассмотрим те ключевые проблемы, что выделены другими людьми, которым приводился тот же рассказ о кафетерии.

1. “Безусловно, проблема в данном случае связана с ком­плексом неполноценности. Подробный разговор об этом поня­тии и о детских воспоминаниях часто дает ключ к тому, отчего эти чувства возникли сейчас”.

2. “Этот человек есть жертва экономической системы, где у некоторых людей достаточно денег, чтобы посещать колледж или развлекаться, в то время как другие должны бороться за существование. Проблема не в чувствах, а в несправедливости общества”.

3. “Рабочая одежда плохая и выделяет человека. Я бы тоже чувствовал себя так. Может тут нужна униформа, которая не так выделяется среди остальных”.

4. “Я был бы рад любой работе. У меня и такой нет. А у этого студента нет никаких проблем, пусть заткнется и радует­ся”.

5. “Дело тут не в прислуживании и не в вытирании столов. Важно, как человек себя ощущает и что он делает. Этому сту­денту нужно осознать себя как личность, а не как объект”.

Каждое из приведенных определений ключевой проблемы отражает различные мировоззрения и ведут к равным терапевти­ческим действиям. Первый ответ исходит из психодинамиче­ского подхода и может вести к долговременной терапии. (Пси­ходинамический подход исследует детские переживания и чувст­ва с тем, чтобы понять, как они представлены во взрослой жиз­ни.) Следующее мировоззрение или теория относится к ради­кальным подходам и нацелена на изменение окружающей дей­ствительности. Третье мировоззрение исходит из практически-делового административного подхода и ищет внешние измене­ния. Четвертая теория вообще отрицает чувства. Последний взгляд отражает гуманистическое мировоззрение, которое под­черкивает значимость эмоций. Здесь в дальнейшем может последовать совет вступить в группу СПТ или пройти курс лично­стно-центрированного консультирования.

Тщательное изучение протоколов интервью, фильмов, ау­дио- и видеозаписей обнаруживает, что у психологов существует излюбленная манера отношения к клиенту. Как психолог, вы можете начать с определения собственного стиля работы с людьми. По тому, как вы определяете ключевую проблему и как выглядит ваш личный ответ, вы можете, в конце концов, из­влечь довольно точную картину вашего взгляда на людей и их тревоги.

Психологические теории, такие, как психоанализ, бихевио­ризм, экзистенциализм, обсуждаемые в этой книге, представля­ют подходы, которые являются средством объяснения людей и мира. Из фрейдовской теории психоанализа вытекает не только набор концепций, объясняющих человеческое поведение, но также и довольно четкий набор методик психологической по­мощи. Точно также и другие психологические подходы имеют мировоззрение, концепцию, а также техники оказания психо­логической помощи. Задача заключается в том, чтобы выбрать из каждой теории идеи, которые, по вашему мнению, наиболее точны и построить свою собственную теорию мира.

Некоторые психологи слишком привержены какой-нибудь одной концепции и ограничивают себя рамками одного теоре­тического мировоззрения. Такая приверженность полезна, если психолог достаточно компетентен и подходит к клиентам диф­ференцировано, но узость мышления, ригидность делает невоз­можной психологическую помощь тем, кто с первого сеанса не “раскололся”. Поэтому так важно быть гибким в выборе методик и теории и оставаться открытым для новых идей. Существует несколько путей для того, чтобы развить собственную обобщен­ную концепцию практического консультирования и терапии.

ЭКЛЕКТИЗМ. Все большую популярность в практиче­ской психологии получает эклектизм, и примерно половина практикующих психологов и терапевтов, по их признанию, ис­пользуют этот подход. Эклектик признает достоинства многих методов и теорий и намеренно подбирает различные аспекты этих теорий, которые могут оказаться полезными для его разно­сной клиентуры. Сильная сторона эклектизма — в гибкости широте охвата. В то же время некоторые критикуют эту позицию как чересчур гибкую и не имеющую систематического мышления, и даже говорят о “лени” некоторых психологов, не нашедших времени как следует изучить какую-то одну концепцию.

ПРИВЕРЖЕННОСТЬ ОДНОЙ ТЕОРИИ. В проти­воположность эклектикам, многие психотерапевты проповедуют приверженность одной теории, такой, как бихевиоризм, психо­анализ, структурно-семейная терапия. Сильная сторона такого подхода — в углубленном изучении техники, методологии и возможность “подстроить” теорию под потребность индивиду­ального клиента. Некоторые критикуют сторонников только одной теории за негибкость и нежелание изменить свои подхо­ды, когда случай не укладывается в данную теорию.

ОБОБЩЕННАЯ ТЕОРИЯ. Джордж Келли, автор работ по психотерапии личности, отметил, что эклектики стано­вятся все более систематичны в своем мышлении, что они раз­вивают собственную теорию или обобщенную теорию психоло­гической помощи, в которой объединены различные подходы. Обобщенную теорию или метатеорию можно рассматривать как более общий концептуальный подход, чем эклектизм или при­верженность одной теории. Обобщенная теория пытается соединить и организовать части теорий в согласованности и система­тическом построении. Ее, пожалуй, можно окрестить как “систематический эклектизм”.

Однако же можно быть с самого начала преданным одной теоретической ориентации и одновременно быть приверженцем обобщенной теории. Психолог-бихевиорист может работать в своих привычных рамках, но уважительно относиться к другим теориям и приспосабливать какие-то их фрагменты к своей практике. К примеру, Альберт Эллис (глава XI) стоит на пози­циях когнитивной теории, но он использует фрагменты гумани­стической психологии и психоанализа, чтобы обогатить свою базовую ориентацию.

Как психолог или психотерапевт, вы сталкиваетесь с выбо­ром. Вы можете стать “ленивым” эклектиком, понадергав слу­чайных фрагментов из различных теорий. Или вы можете ре­шить, что какая-то школа в психологической науке является лучшей и не рассматривать альтернативные. Или придерживать­ся общетерапевтической ориентации через систематический эклектизм, либо сохранять гибкую приверженность одной тео­рии. Два последних выбора — суть концепции обобщенной тео­рии. Что у них общего:

1) понимание того, что реакция клиента может быть разной и, возможно, потребуется какой-нибудь другой теоретический подход;

2) уважение к мировоззрению или теории, отличной от соб­ственной;

3) умение видеть то, каким образом различные теории мож­но увязать вместе для пользы клиента.

Когда вы начинаете психологическую практику, вы скоро убедитесь, какое изобилие методов и теорий существует в этой области. Некоторые считают разумным сконцентрироваться на одной. Позднее, по мере увеличения знаний и опыта, вы сможе­те глубоко изучить альтернативные методы.

Пожалуй, нет единственно правильного пути в выборе тео­ретической ориентации, хотя некоторые считают, что это обяза­тельно надо сделать. Им кажется, что задача состоит в том, что­бы решить, как вы систематически организуете свою работу психолога или психотерапевта.

 

В основе этической ответственности лежит положение “не навреди клиенту и обществу”: груз этической ответственности лежит на психологе. Человек, обратившийся за помощью, очень раним и незащищен от действий терапевта. Существует детально разработанный этический кодекс профессионального терапевта, который дает на этот счет специальные рекомендации. Приве­дем некоторые основные положения, касающиеся консультиро­вания:

1. Придерживайтесь конфиденциальности. Уважайте права вашего клиента на его личную жизнь. Не обсуждайте сказанное им во время интервью с другими клиентами. Если же вы не мо­жете выполнить требования конфиденциальности, то надо со­общить об этом клиенту до разговора, пусть клиент сам решит, может ли он на это пойти. Если с вами поделились информаци­ей, содержащей сведения об опасности, грозящей клиенту или обществу, то этические предписания разрешают нарушить кон­фиденциальность ради безопасности. Однако нужно всегда пом­нить, что, как бы то ни было, ответственность психотерапевта перед доверившимся ему клиентом всегда первична.

2. Осознайте пределы своей компетентности. Существует своего рода интоксикация, возникающая после того, как психо­лог изучит несколько первых методик. Начинающие психологи сразу пытаются глубоко копаться в душах своих друзей и своих клиентов. Это потенциально опасно. Начинающему психологу следует работать под наблюдением профессионала, искать совета и предложений по улучшению стиля работы. Первый шаг к профессионализму — сознание своих пределов.

3. Избегайте расспрашивать о несущественных деталях. На­чинающий психолог заворожен деталями и “важными история­ми” своих клиентов. Иногда он задает очень интимные вопросы о сексуальной жизни клиента. Для начинающего или неумелого психолога характерно то, что он придает большое значение де­талям из жизни клиента и одновременно пропускает то, что клиент чувствует и думает. Консультирование предназначено, прежде всего, для пользы клиента, а не для увеличения вашего объема информации.

4. Относитесь к клиенту так, как вы хотели бы, чтобы отно­сились к вам. Поставьте себя на место клиента. Каждый хочет, чтобы к нему относились с уважением, щадя его чувство собст­венного достоинства. Глубокие отношения и разговор по душам начинается после того, как клиент понял, что его мысли; и пе­реживания близки вам. Отношения доверия развиваются из спо­собности клиента и консультанта быть честными.

5. Принимайте во внимание индивидуальные и культурные различия. Можно сказать, что практика терапии и консультиро­вания без учета того, с какой культурной группой вы имеете дело, вообще нельзя назвать этической практикой. Достаточно ли вы подготовлены для того, чтобы работать с людьми, отли­чающимися от вас?

Вот несколько ситуаций, когда следует руководствоваться профессиональной этикой:

— Вы работаете интерном в закрытом заведении для труд­ных подростков. Во дворе вы видите подростка, курящего ма­рихуану.

— Во время практики по консультированию и психологии малых групп одна из ваших клиенток говорит вам об аборте и ее чувствах в данной ситуации.

— Во время бесед с клиентом он признался вам, что он го­мосексуалист и подумывает о самоубийстве.

— У вас проходит курс консультаций черный студент. В ка­честве проблемы он упоминает расизм, царящий в колледже. А вы — белый.

— Вы работаете в центре психологического консультирова­ния по проблемам профориентации и обнаруживаете, что один из членов персонала имеет сексуальные отношения со студент­кой — вашей клиенткой.

— Вы преподаете сексуальное воспитание в старших клас­сах и пятнадцатилетняя девочка признается вам, что она бере­менна, а ее родители выгонят ее из дома, если узнать об этом.

Проблемы вроде этих реальные, а не выдуманные. Они яв­ляются тестами на компетентность и здравый смысл психолога. Обсуждение этих и подобных проблем необходимо для того, чтобы выработать у психотерапевта этический подход в трудных ситуациях. Рассматривайте эти примеры в качестве экзамена на профессиональную этику, который будет длиться всю жизнь.

 

КВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ ПСИХОЛОГ В СРАВНЕНИИ С НЕКВАЛИФИЦИРОВАННЫМ

Для эмпатии необходимо, чтобы вы вошли в мир клиента, видели все окружающее его глазами, “влезли бы в его шкуру”.

Понятие эмпатии имеет долгую и значительную историю. В работе, вышедшей в 1957 г. и озаглавленной “Необходимые и достаточные условия терапевтических изменений личности” Карл Роджерс сделал категорическое утверждение, что эмпатия и близкие ей понятия — это все, что требуется для развития личности клиента. Чтобы помочь клиенту, писал Роджерс, необходимо:

1. Установить интегрированные, конгруэнтные отношения с клиентом.

2. Безусловно, априорно положительно относиться к клиенту.

3. Суметь передать ему это отношение.

Роджерс приводит определение эмпатии, характерное для того времени: “Вам надо только выслушать человека и дословно повторить то, что вы услышали. Никогда не вмешивайте в вашу речь свои собственные представления, не приписывайте клиенту то, что он не говорил… Чтобы убедиться, что вы все поняли, вставьте в свою речь одно-два предложения, которые точно передают смысл сказанного клиентом. Пусть это будет сказано своими словами, но для обозначения ключевых проблем используйте слова клиента”.

Обычно полагают, что консультирование и психотерапия — это отношение двух личностей, консультирующего и клиента. Исторически сложилось представление, что только терапевту необходима эмпатия для работы с клиентом. Сейчас есть все основания говорить о том, что эмпатия требует более широкого понимания. На самом деле, возможно существование четырех участников интервью: психолог, его культурно-исторические истоки; клиент, его культурно-исторические истоки.

В теории Лакана (1966, 1967) делается предположение, что интервью — это не просто отношения между двумя людьми, физически присутствующими на сеансе. Это еще и взаимоотношение культур. То есть в процесс консультирования вовлечены как минимум четверо, и то, что мы принимали за беседу терапевта и клиента может оказаться процессом взаимодействие между их культурно-историческими корнями. Следующий рисунок иллюстрирует точку зрения Лакана: